Прощай, двадцатый век - убогий и прекрасный,
прощай, двадцатый шаг к безмерной высоте,
прощай, двадцатый век - великий и ужасный,
мелькнувший над землей в крови и в нищете.
|
А жить так тревожно и сложно,
И жизнь не воротится вспять.
И ведь до конца невозможно
Друг друга на свете понять.
|
Как же быстро мчится наше время!
Не угонимся за ним мы никогда!
Непростое нашей жизни бремя
В фотографиях осталось навсегда!
|
Фотография вложена в старую книжку
И забыта среди пожелтевших страниц.
Невысокий, смешной, какой-то парнишка,
Улыбаясь, глядит из-под длинных ресниц.
|
Посидим друг с тобой, помолчим,
И о жизни чуть-чуть помечтаем.
О былых временах погрустим,
Старый фотоальбом полистаем.
|
Постарели пасторали и пастушки постарели,
Мы у Вечности украли лица, что не досмотрели,
Тех, кого не долюбили и кого вернуть не в силах,
В фотографиях застыли и шифровками в морщинах.
Глянут - радость заискрится, на других посмотрят строже,
Это клинопись на лицах всех заветней и дороже.
Объектив, как глаз у птицы, взгляд - от метра в бесконечность,
Поезд Время быстро мчится и без остановок в Вечность.
|
Пролетают годы быстро что-то
И опять я фотографии смотрю.
Взяв альбом с семейным старым фото,
Вглядываюсь в век, и в жизнь во чью?
|
Я наверно из прошлого века,
Мне милее той жизни уклад:
Кринолины, балы, эполеты
И герои гусарских баллад.
Благородные, светлые лица,
Честь и вера превыше всего.
Кто-то может корнями гордиться...
Я ж не знаю о них ничего.
| |
